Суб 15 Июн 2013 21:36:00
Наступил долгожданный конец апреля. Весна. Пролетел год службы в Каштаке, что в пригороде Читы. Как и у всех срочников, этот год сначала муторно тянулся, и вдруг внезапно оказалось, что нет уж его. Я увольнялся вместе с тремя здравыми поциками-сослуживцами. Деньги у нас всех были, поэтому решили шикануть: доплатили, сколько надо, и купили билеты в купе. Мгновенно пролетели и эти двое суток в дороге поезда "Чита-Челябинск" вместе с приятелями-дембелями. В Новосибе мои корешки, наконец, встретились с родичами и друзьями, попрощались на вокзале со мной. Дальше до Челябы я попилил один.
На душе было тоскливо, я прилёг и сразу вырубился, так как ко мне никого не подселили. Проснулся я в сумерках от громких голосов в соседнем купе. Я вышел в туалет отлить, заодно покурить, заодно глянуть: кто там скандалит. В соседнем купе ругались белобрысый парень-симпатяжка, мой погодок, и его неприятного вида рыжая подруга или жена. Вернее, она наезжала и пилила пацана, а тот молчал, изредка что-то вставляя в поток бабской брани.
В тамбуре я едва затянулся сигареткой, как появился этот самый белобрысый поцик.
- Закурить не найдётся, братишка?
Я угостил, он нервно и торопливо затянулся. Видно, не в духе был после скандала.
- Домой, на дембель? - нарушил тишину парень.
- Угадал, - я радостно оскалился. - Илья, - протянул я свои пять ему навстречу.
- Паша, - он пожал мне руку.
Вот так мы и познакомились.
- Я тоже недавно, полгода назад уволился. В Приморье, под Владиком служил шофёром, - сообщил Паша.
- Ха! Вот так встреча! Я тоже шофёр! На "Камазе" ездил, - обрадовался я.
- А я на Уазике в медчасти, - Паха заулыбался, от смурного настроения и следа не осталось.
Мы наперебой, взахлёб стали вспоминать былое и делиться подробностями службы - пацан мне по сердцу сразу пришёлся.
Внезапно открылась дверь, и появилась его девушка.
- Нихуя себе, я его заебалась почти час ждать, а он тут другана себе нашёл. Всё, пошли в купе, - скомандовала деваха.
Мне рыжая спутница собеседника сразу не по нраву пришлась, а тут я выпал вообще в осадок от её приказного тона и неожиданных из уст молодки матов. Мне стала очевидна нереальность происходящего: не должны так девушки унижать своих парней. Был бы борзый мужик, давно бы ебальник просрал.
Паша покраснел от стыда.
- Лида, я сейчас, - пробормотал сконфуженно парень, - видишь, сослуживца встретил. Он тоже на машине служил...
- Я сказала: пошли в купе. Нехуй мне мозги ебать, - деваха схватила Паху за руку и потащила его внутрь вагона.
Но парню стало реально стыдно передо мной за свою безвольность, он пришёл в себя и как-то отчаянно оттолкнул Лиду.
- Я сказал, что приду позже.
- Ты не охуел часом? Пошёл нахуй тогда; можешь оставаться со своим друганом, забирай свои манатки, - и Лида со злости хлопнула дверью.
- Она ведь сейчас мою сумку выкинет. Она у меня такая, - растерянно проговорил Паша, и мы пошли следом за рыжей.
"За рыжей стервой", - подумал я. Реально было жаль поцика. Не драться же ему с бабой.
- Перебирайся ко мне, я один в купе, - тут же пригласил я Паху.
Вот так Павел с вещами перебрался ко мне, благо я по-прежнему обитал в одиночестве у себя в купе, да и остальной наш вагон был полупустым. Я не требовал какое-то объяснение сцене с Лидой, но Паша всё равно с горечью рассказал, что, придя с армии, нажрался и упоролся с друганами до отключки. Как-то встретил Лиду, трахнул её. Она сразу вцепилась, как репей, мёртвой хваткой держит, бегает везде за ним. Даже в гости в Новосиб съездить в гости к тётке одного не пустила: ревнует. Пахе с ней тяжело морально унижаться, да бросить жалко и не получается никак. Силы воли не хватает послать Лиду, здравого похуизма пацанского не достаёт. Да и привыкать к ней стал. И сейчас вот неприятно так получилось. Эх, жизнь, странная штука...
В Барабинске мы выскочили на перрон, купили водки, закуску. Лида нас увидела, возмущённо фыркнула, грязно матюгнулась и отвернулась. Мы же с Павлом начали гулеванить. Паша хотел забыться и с ходу вдарил полстакана. Я поменьше газовал: треть налил, но поддержал. Сразу как-то полегчало у нас на душе у обоих. Снова разговор у нас склеился, про службу опять вспоминать давай, про друзей армейских. До Омска мы с Пахой наклюкались, но и проговорили про жизнь, душу друг другу раскрыли. Мне с ним легко было общаться. Я его понимаю с полуслова, да и он меня, словно книгу, читает. Класс! Пацан мне сразу как родной стал, да и я ему, наверное, приглянулся.
После Омска проводница, неодобрительно морщась, глядя на нас, пьяных, заглянула в купе и сообщила, что в вагоне никого в Казахстан нет, поэтому можно всю ночь спать и никому не открывать: заебут казахские челноки ходить, товары продавать по вагонам. Мы с Пахой закрылись, лениво допили водку и просто стали разговаривать про жизнь. Строили планы на будущее, мечтали. Спать почему-то не хотелось, в неярком освещении в изголовьях разлилась благодать, глаза чуть остекленели. Было хорошо на душе. Так бывает, когда встретятся близкие друг другу по духу люди, душевно посидят, а водочка раскрепостит их, позволит быть самими собой.
Паха внезапно пересел ко мне и приобнял.
- Слушай, Илюха. Ты мне сейчас как брат, родной человек. Человечище. Почему ты вот всё понимаешь, и мне с тобой хорошо? А вот с другими тошно мне. С Лидой тошно и мерзко на душе. А с тобой классно. Люб ты мне, - уткнувшись мне в плечо, проговорил Павел.
- И мне с тобой классно. Ты хороший парень, Пашок. Я бы с тобой в любую разведку бы пошёл. И мне ты люб, настоящий пацан ты, - отвечал я ему.
- И я бы с тобой в разведку пошёл бы. С тобой так клёво, даже не хочется расставаться завтра. Мне ведь со своей рыжей стервой в Кургане на выход. Не хочу. Но надо домой, на работу, - он продолжал обнимать меня и говорить в самое ухо, негромко и возбуждающе.
- Поехали ко мне, в Челябу. Я после дембеля буду жить у бабки, места хватит и тебе на первое время. Устроишься на работу и будешь строить свою жизнь с нуля, без оглядки на прошлое, - я в ответку приобнял парня, также уткнувшись ему в шею, также щекоча её дыханием.
- Классно. Давно мечтаю вырваться в большой город, где меня никто не знает, где моя стерва Лидка меня не найдёт. На хуй не могу её послать, а как увижу, так сразу противно на душе. И перед людьми стыдно. Стыдно подкаблучником быть. Сопьюсь с горя.
- Спокуха, братан! Говорю тебе: бросай всё и едь ко мне в Челябу. Всё пучком будет. Вот увидишь. Встречу не по-царски, но койко-место будет. Батя у меня на заводе какой-то начальник: уболтаю, устроишься на работу нормальную.
- Классно, братан, - прошептал Пашок.
От приятной близости и тепла человеческого тела классного поцика, моего нового кента низ живота налился огнём. В глазах померкло, дыхание прерывалось. Я стал неосознанно и легко, по чуть-чуть, целовать шею своему классному попутчику. С глубинным восторгом я почувствовал ответное движение, ответное щекотание влажных губ по моей шее. Это подстегнуло меня, и я стал крепче обнимать и целовать Пашу сначала в шею, потом в щёку. Я отстранённо и радостно чувствовал, как наши губы встретились и сомкнулись.
На душе было тоскливо, я прилёг и сразу вырубился, так как ко мне никого не подселили. Проснулся я в сумерках от громких голосов в соседнем купе. Я вышел в туалет отлить, заодно покурить, заодно глянуть: кто там скандалит. В соседнем купе ругались белобрысый парень-симпатяжка, мой погодок, и его неприятного вида рыжая подруга или жена. Вернее, она наезжала и пилила пацана, а тот молчал, изредка что-то вставляя в поток бабской брани.
В тамбуре я едва затянулся сигареткой, как появился этот самый белобрысый поцик.
- Закурить не найдётся, братишка?
Я угостил, он нервно и торопливо затянулся. Видно, не в духе был после скандала.
- Домой, на дембель? - нарушил тишину парень.
- Угадал, - я радостно оскалился. - Илья, - протянул я свои пять ему навстречу.
- Паша, - он пожал мне руку.
Вот так мы и познакомились.
- Я тоже недавно, полгода назад уволился. В Приморье, под Владиком служил шофёром, - сообщил Паша.
- Ха! Вот так встреча! Я тоже шофёр! На "Камазе" ездил, - обрадовался я.
- А я на Уазике в медчасти, - Паха заулыбался, от смурного настроения и следа не осталось.
Мы наперебой, взахлёб стали вспоминать былое и делиться подробностями службы - пацан мне по сердцу сразу пришёлся.
Внезапно открылась дверь, и появилась его девушка.
- Нихуя себе, я его заебалась почти час ждать, а он тут другана себе нашёл. Всё, пошли в купе, - скомандовала деваха.
Мне рыжая спутница собеседника сразу не по нраву пришлась, а тут я выпал вообще в осадок от её приказного тона и неожиданных из уст молодки матов. Мне стала очевидна нереальность происходящего: не должны так девушки унижать своих парней. Был бы борзый мужик, давно бы ебальник просрал.
Паша покраснел от стыда.
- Лида, я сейчас, - пробормотал сконфуженно парень, - видишь, сослуживца встретил. Он тоже на машине служил...
- Я сказала: пошли в купе. Нехуй мне мозги ебать, - деваха схватила Паху за руку и потащила его внутрь вагона.
Но парню стало реально стыдно передо мной за свою безвольность, он пришёл в себя и как-то отчаянно оттолкнул Лиду.
- Я сказал, что приду позже.
- Ты не охуел часом? Пошёл нахуй тогда; можешь оставаться со своим друганом, забирай свои манатки, - и Лида со злости хлопнула дверью.
- Она ведь сейчас мою сумку выкинет. Она у меня такая, - растерянно проговорил Паша, и мы пошли следом за рыжей.
"За рыжей стервой", - подумал я. Реально было жаль поцика. Не драться же ему с бабой.
- Перебирайся ко мне, я один в купе, - тут же пригласил я Паху.
Вот так Павел с вещами перебрался ко мне, благо я по-прежнему обитал в одиночестве у себя в купе, да и остальной наш вагон был полупустым. Я не требовал какое-то объяснение сцене с Лидой, но Паша всё равно с горечью рассказал, что, придя с армии, нажрался и упоролся с друганами до отключки. Как-то встретил Лиду, трахнул её. Она сразу вцепилась, как репей, мёртвой хваткой держит, бегает везде за ним. Даже в гости в Новосиб съездить в гости к тётке одного не пустила: ревнует. Пахе с ней тяжело морально унижаться, да бросить жалко и не получается никак. Силы воли не хватает послать Лиду, здравого похуизма пацанского не достаёт. Да и привыкать к ней стал. И сейчас вот неприятно так получилось. Эх, жизнь, странная штука...
В Барабинске мы выскочили на перрон, купили водки, закуску. Лида нас увидела, возмущённо фыркнула, грязно матюгнулась и отвернулась. Мы же с Павлом начали гулеванить. Паша хотел забыться и с ходу вдарил полстакана. Я поменьше газовал: треть налил, но поддержал. Сразу как-то полегчало у нас на душе у обоих. Снова разговор у нас склеился, про службу опять вспоминать давай, про друзей армейских. До Омска мы с Пахой наклюкались, но и проговорили про жизнь, душу друг другу раскрыли. Мне с ним легко было общаться. Я его понимаю с полуслова, да и он меня, словно книгу, читает. Класс! Пацан мне сразу как родной стал, да и я ему, наверное, приглянулся.
После Омска проводница, неодобрительно морщась, глядя на нас, пьяных, заглянула в купе и сообщила, что в вагоне никого в Казахстан нет, поэтому можно всю ночь спать и никому не открывать: заебут казахские челноки ходить, товары продавать по вагонам. Мы с Пахой закрылись, лениво допили водку и просто стали разговаривать про жизнь. Строили планы на будущее, мечтали. Спать почему-то не хотелось, в неярком освещении в изголовьях разлилась благодать, глаза чуть остекленели. Было хорошо на душе. Так бывает, когда встретятся близкие друг другу по духу люди, душевно посидят, а водочка раскрепостит их, позволит быть самими собой.
Паха внезапно пересел ко мне и приобнял.
- Слушай, Илюха. Ты мне сейчас как брат, родной человек. Человечище. Почему ты вот всё понимаешь, и мне с тобой хорошо? А вот с другими тошно мне. С Лидой тошно и мерзко на душе. А с тобой классно. Люб ты мне, - уткнувшись мне в плечо, проговорил Павел.
- И мне с тобой классно. Ты хороший парень, Пашок. Я бы с тобой в любую разведку бы пошёл. И мне ты люб, настоящий пацан ты, - отвечал я ему.
- И я бы с тобой в разведку пошёл бы. С тобой так клёво, даже не хочется расставаться завтра. Мне ведь со своей рыжей стервой в Кургане на выход. Не хочу. Но надо домой, на работу, - он продолжал обнимать меня и говорить в самое ухо, негромко и возбуждающе.
- Поехали ко мне, в Челябу. Я после дембеля буду жить у бабки, места хватит и тебе на первое время. Устроишься на работу и будешь строить свою жизнь с нуля, без оглядки на прошлое, - я в ответку приобнял парня, также уткнувшись ему в шею, также щекоча её дыханием.
- Классно. Давно мечтаю вырваться в большой город, где меня никто не знает, где моя стерва Лидка меня не найдёт. На хуй не могу её послать, а как увижу, так сразу противно на душе. И перед людьми стыдно. Стыдно подкаблучником быть. Сопьюсь с горя.
- Спокуха, братан! Говорю тебе: бросай всё и едь ко мне в Челябу. Всё пучком будет. Вот увидишь. Встречу не по-царски, но койко-место будет. Батя у меня на заводе какой-то начальник: уболтаю, устроишься на работу нормальную.
- Классно, братан, - прошептал Пашок.
От приятной близости и тепла человеческого тела классного поцика, моего нового кента низ живота налился огнём. В глазах померкло, дыхание прерывалось. Я стал неосознанно и легко, по чуть-чуть, целовать шею своему классному попутчику. С глубинным восторгом я почувствовал ответное движение, ответное щекотание влажных губ по моей шее. Это подстегнуло меня, и я стал крепче обнимать и целовать Пашу сначала в шею, потом в щёку. Я отстранённо и радостно чувствовал, как наши губы встретились и сомкнулись.